Луна светила крупная, блестящая, как медный таз брадобрея.Копыта сухо стучали по твердой земле, что медленно отдавала накопленное за деньтепло. Справа пошли редкие домики, огороды. Олег еще несколько раз свернул,пересек свой собственный след, выехал на другую дорогу.

– Вон там, – показала она, – маленький городок, его зовутНовоградом. Там поселились те, кто убежал из нашего Вечного. Они зовут нашСтарым Городом, Староградом.

– Преступники?

Она пожала плечами:

– Наш Город сперва был городом беглых. Но когда теобзаводятся семьями, стареют, им тоже нужен порядок, закон, власть…

Переправлялись через реку, он увидел, как в оставленномпозади доме распахнулась дверь. Мелькнула голова. Донесся далекий крик, головаисчезла.

– Проклятие, – сказал он зло, чувство беды возросло. –Откуда он почуял…

Она оглянулась.

– Может быть, это кузнец им рассказал…

– Откуда кузнец мог узнать? – сказал он раздраженно.

Она посмотрела на него, как он смотрел на Таргитая.

– Я просила его показать короткую дорогу к Новограду. Хотьэто рядом, рукой подать, но дорога через пески!

Ему никогда не приходилось бить женщину, но сейчас пальцысами сжались в кулак. Он выругался тихо и страшно:

– Чернобог посадил тебя на голову!.. Я столько петлял,хитрил, чтобы никто не знал, а ты сама рассказала!.. Теперь за нами поскачетцелый отряд головорезов.

Соседнее селение, где она пообещала найти друга мудреца,было даже не селением, а простым оазисом. Они ехали в сторону рассвета. Дорогане широкая, но с двух сторон ветер наметал желтый песок, мелкий, как пыль.

Олег, завидя пальмы на виднокрае, слез и стреножил коней.Она не спорила: въезжать в любое село или город ночью опасно.

Олег намеревался перекусить уже в Новограде, но Кора,оказалось, захватила целый мешок с едой. Разожгла костер, разогрела, разложилана широких листьях сочных душистых растений.

Олег покачал головой:

– Это для двоих?

– Нет-нет, – сказала она торопливо, – только для тебя! Я емсовсем мало. А ты мужчина, значит, должен есть много. К тому же варвар – этиедят еще больше. К тому же такой большой и сильный… А если учесть, что спалил город,а женщин…

Он уже не слушал – желудок от голода начал грызть ребра.Бедняга наверняка решил, что глотка хозяина перерублена, раз так долго ничего внего не падает. Олег ел быстро и жадно, чувствуя себя в самом деле варваром. Ине просто большим и лютым варваром, а люто голодным.

– Неплохо, – промычал он с набитым ртом. – Мрак говорит, чтоженщина, способная накормить в лесу или степи мужчину, заслуживает многое.

Она улыбнулась, голос ее был мурлыкающий:

– Ну, многое я не требую… Там ручей, я сейчас вернусь.

Он сидел у костра, всматривался в темноту, слушал ночь.Изредка вскрикивали птицы, стрекотали кузнечики. Теплый воздух наполнензапахами, и он в темноте видел на два-три полета стрелы так, как будто бысмотрел днем. Но глазами не увидишь сзади, а запахи и звуки рассказывают, чтотворится за спиной и дальше. Нужно только уметь чуять и слышать, а это он ужеумел благодаря Мраку.

Что потеряю, когда меня убьют? Эти облака, что плывутнеслышно в ночи, полоску рассвета, запах земли и цветов. Так сказал быТаргитай, он любит говорить красиво и непонятно.

Кора вернулась свежая, вымытая, чистая, как рыбка. УвидевОлега перед костром, сказала задумчиво:

– Не знаю почему, но я так люблю смотреть в огонь…

– Взгляни последний раз, – сказал он резко и вылил остаткипохлебки на горячие угли. Зашипело, взвились клубы пара. – Только глупый зверьможет смотреть в огонь… И ослеплять себя. Любой подойдет и убьет тебя слегкостью.

Сердясь на себя за минутную слабость, расслабился, какТаргитай, даже о красотах заговорил, оседлал коней. Кора смотрела раскрыв рот,на лбу еще блестели капли воды. Приложила ладони ко рту. Он спросил с надеждой:

– Остаешься?

– Ты безумец… Ехать ночью?

– Зато остаться живым. Думаешь, не сумеют захватить насздесь, у костра на берегу ручья?

– Нас надо еще найти! – запротестовала она.

– Даже мне ясно, что этот родник один на десятки верст.Каждый дурак останавливается именно здесь.

Отойдя на три шага, он набрал пригоршню пыли и медленнопропускал сквозь пальцы, пока остатки костра не покрылись тонким слоем.Выглядело это так, словно костер здесь жгли две-три недели тому.

Он вскочил на коня. Он не был дураком, по крайней мере, некаждым. Кора посмотрела на него, перевела взгляд на расстеленное возле костраширокое одеяло. Странно: смотрела все-таки как на дурака. Не простого, аредкостного.

В Новограде, как объяснила Кора, хоть и появлялись какие-тозаконы, но все равно здесь жизнь куда опаснее, а народ круче и злее.

– И городская стена не нужна, – заметил Олег, когда нагоризонте в рассветной дымке показались крыши невысоких домов. – Лучшая защита– это отвага жителей. Свободные воюют лучше, чем рабы.

Копыта застучали суше. Дорога плотно утоптана. Впередивырастал добротный дом в три поверха. Во всех окнах было светло, где отсмоляных факелов, где от масляных светильников. У коновязи стояли десятка дваконей. Из окон доносятся удалые песни. На крыльце, несмотря на ранний час,сидели и стояли мужчины. Пили, обнимались, били друг друга. С лаем носилисьпсы.

– Постоялый двор, – сказал Олег с удовлетворением. – Вовремявыпрыгнул навстречу. Я не знаю, что нас ждет в этом Новограде. А в таких местахзнают все новости.

Он соскочил, бросил повод на коновязь. Кора слезла, шагнулаза Олегом. Нищий, слепой и безногий, сидя в пыли, жалобно воззвал к ним, такиммолодым и здоровым:

– Сжальтесь над несчастным, который потерял все радостижизни!

– Бедолага, – пожалела Кора, – он, оказывается, еще и евнух.

Олег огрызнулся:

– Что смотришь укоризненно? Я с ним не дрался.

– Да нет, мой укор не потому…

Кора бросила несчастному медную монетку. Когда прошли мимо ккрыльцу, Олег сказал язвительно:

– А он в самом деле слепой!

– Ты ясновидящий?

– А он сказал тебе: «Спасибо, красотка».

На крыльце дорогу загородил огромный мужик в разорванной допояса красной рубахе. Голова повязана платком, в ухе блестит золотая серьга. Оннепристойно силен и красив, как бывает красив дикий жеребец, полный огня исвободы.